Никколо Макиавелли / Niccolò di Bernardo dei Machiavelli (1469-1527)

Никколо Макиавелли – автор самой первой и наиболее издаваемой книги по менеджменту, итальянский политический мыслитель, основатель светской политической науки. Широкое распространение получил термин “макиавеллизм”, под которым понимается тактика вероломного захвата власти, диктатура личной власти, авантюристическая внешняя политика тайных сговоров, обмана союзников, лицемерие и цинизм; все может быть выражено девизом: “Цель оправдывает средства”.

Политические позиции и воззрения Макиавелли отражали конкретно-историческую обстановку того времени. В условиях раздробленной Италии XVI в. необходимы были, по мнению Макиавелли, и жесткая диктатура власти, и насилие в отстаивании идеалов республики, и использование иных мер, которые в другие времена были бы неоправданны.

В разработке теории политики Николо Макиавелли, несомненно, стоял на прагматических и утилитарных позициях, следуя все тому же принципу “цель оправдывает средства” и четко отграничивая политику и мораль. Он решительно отстаивал смелость и решительность, уверенность и гибкость в проведении политики, выступал за соединение в политике “черт льва и лисицы”, отмечая, что “необходимо быть лисой, чтобы разглядеть западню, и львом, чтобы сокрушить волков”. К сожалению, эти и аналогичные высказывания были односторонне истолкованы как проявления крайнего аморализма, лицемерия, вероломства, жестокости и даже преступности политики, в связи с чем понятие “макиавеллизм” нередко используется лишь в негативном плане.

Это серьезно искажает действительную позицию Макиавелли, который хотя и был сторонником решительного и смелого достижения поставленных политических целей, подчинения морали высоким политическим целям, но отнюдь не стоял на позиции безоговорочного признания, что любая цель всегда и везде оправдывает любые средства ее достижения.

На этапе раннебуржуазного развития политика, как и другие сферы общественной жизни, начинает осознаваться как особая и крайне важная сфера человеческой деятельности. Ренессансные концепции общества и государства отрывались от своей теологической основы, господствующей в средние века. Одним из первых, кто откликнулся на политику как самостоятельную сферу жизни общества, был Макиавелли.

Мыслитель из Флоренции в своих произведениях фокусирует один из критических моментов гуманистической традиции – момент преодоления синкретизма Возрождения. Так, из человеческих мотивов поведения на первое место выносятся два: страсть к приобретению (собственничество) и честолюбие (чувство собственного достоинства). Эти два интереса, первый из которых является преобладающим, учитываются не только при анализе поведения отдельных личностей, но и поведения широких масс.

Деятельность собственника дистанцируется от деятельности власть имущих, но последние продолжают сохранять свою опеку. “Он (государь) должен побуждать граждан спокойно предаваться торговле, земледелию и ремеслам, чтобы одни благоустраивали свои владения, не боясь, что эти владения у них отнимут, другие – открывали свою торговлю, не опасаясь, что их разорят налогами; более того, он должен располагать наградами для тех, кто заботится об украшении города или государства”.

Еще более определенно Макиавелли отделял политику от религии и морали. Им было положено начало секуляризации политической мысли, ее освобождению от теологии. В своем взгляде на соотношение церкви и государства он резко расходился со средневековыми представлениями и ставил религию на службу государству, а не государство на службу религии.

Макиавелли стал на исторически перспективную точку зрения в важнейшем для Европы XVI–XVIII вв. вопросе – о соотношении религиозной и государственной власти – и обосновал определяющую роль светской власти. Он утверждал, что политика имеет свои закономерности, которые должны изучаться и осмысливаться, а не выводиться из теологических постулатов и из Священного Писания.

Макиавелли не выявлял природу экономической власти, но проводил анализ “человека политики”, включающего в себя то, что позднее было названо Вебером “понятием социальной роли и ролевой функции”, которые так или иначе соотносятся с понятием личности новоевропейского типа и культуры – индивида, принадлежащего самому себе.

В традиционалистском обществе, как отмечают исследователи, нет “ролей”, которые не сливались бы с человеком в целом. Макиавелли, сконструировав абсолютно нетрадиционалистского индивида, таким образом провозгласил смену принципов: принцип традиционализма уступал место принципу личности. Им признавалась не только сила “Фортуны” (судьбы), обстоятельств, которые заставляют человека считаться с силой необходимости, но и сила “доблести” (“верту” – наверняка, Вам это название знакомо по бренду самых дорогих сотовых телефонов) – человеческой энергии, умения, таланта. “Верту” – это активное и ведущее начало в жизни человека и общества.

Макиавелли вводит один из ключевых терминов политической науки – государство. “Государство” означает политическое состояние общества. Необходимость тех или иных форм правления Макиавелли выводит из задач, стоящих на политической повестке дня. Для объединения государства лучшей формой правления выступает монархия, но после объединения страны лучшей формой является республика.

Деятельность государства – это такая сфера проявления интересов, чувств, настроений людей, групп, правительств, в которой действуют свои правила поведения, морали, отличающиеся от отношений между частными лицами.

Государство создается и сохраняется не только с помощью насилия, но и хитрости, коварства, обмана. “Надо знать, – пишет мыслитель в своей знаменитой книге “Государь”, – что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй – зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Отсюда следует, что государь должен усвоить то, что заключено в природе и человека и зверя… Из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков”.

Макиавелли удалось выявить ряд общих закономерностей политической жизни, поэтому многие положения не утратили своего исторического значения и в наши дни. Его работа “Государь” является настольной книгой политических деятелей и бизнесменов разных стран уже много лет, что говорит о прозорливости автора и глубине его идей.

Далее идет чуть более сложный текст, который не рекомендуется к поверхностному прочтению и может быть смело игнорирован теми, кто не хочет погружаться в философию и исследование творчества Макиавелли, а в конце приведена ссылка на полный текст “Государь”. Перед этим – несколько наиболее известных цитат из этого масштабного труда:

Цитаты

– Цель оправдывает средства — часто приписываемая к авторству Макиавелли, но, согласно другим источникам, эта цитата могла принадлежать и Томасу Гоббсу (1588—1679), и Игнатию де Лойоле. Однако, официально принято считать, что эта цитата была принята иезуитами уже после высказывания Макиавелли.
– Войны нельзя избежать, её можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника.
– В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность.
– Добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными.
– Кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне.
– Лучше проиграть со своими, чем выиграть с чужими, ибо победа, которая добыта чужим оружием – не победа.
– Люди по натуре своей таковы, что не меньше привязываются к тем, кому сделали добро сами, чем к тем, кто сделал добро им.
– Государь должен также выказывать себя покровителем дарований, привечать одаренных людей, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо ремесле или искусстве. Он должен побуждать граждан спокойно предаваться торговле, земледелию и ремеслам, чтобы одни благоустраивали свои владения, не боясь, что эти владения у них отнимут, другие – открывали торговлю, не опасаясь, что их разорят налогами; более того, он должен располагать наградами для тех, кто заботится об украшении города или государства. Не отклоняться от добра, если это возможно, но всегда вставать на путь зла, когда это необходимо.
– Войны начинают, когда хотят, но заканчивают, когда могут.
– Наименьшее зло следует почитать благом.
– Люди по своей природе всегда останутся дурными, пока их не принудит к добру необходимость или выгода.

“Государь”. Размышления о произведении.

“Первая задача – понять произведение так, как понимал его сам автор, не выходя за пределы его понимания. Решение этой задачи очень трудно и требует обычно привлечения огромного материала. Вторая задача – использовать свою временную культурную вненаходимость. Включение в наш (чужой для автора) контекст”.
М. М. Бахтин

Как уже говорилось выше, основное произведение Макиавелли “Государь” сегодня является настольной книгой для многих политических деятелей и управленцев и служит своеобразным сводом правил политического и бизнес-властвования. Непосредственно Макиавелли занимают свойства чистой индивидности. Именно в них – как в неустранимое условие – упирается решение его прикладной задачи. Индивид как субъект исторического действия и он же как “универсальный человек”, который должен ссохнуться до “государя” (генерального директора, председателя совета директоров),– это как-никак один и тот же индивид.

Обычный политик и бизнесмен – конкретный “этот” – ограничен своей отдельностью; он, скажем, по природе склонен действовать или обдуманно, медлительно, осторожно, или напористо и безоглядно. Между тем, выясняется, что лучше всего, если правитель был бы человеком, который способен вести себя и так, и этак, и по-всякому, т. е. меняться по обстоятельствам, поступать, как он считает нужным,– и в этом смысле преступать границы своей природы, с ее единичностью и готовностью, быть творцом самого себя. Лишь такой человек может стать великим политиком или бизнесменом.

Что важно, “индивидуализм” Макиавелли не имеет внутренних, духовных проблем. По его утверждению, все проблемы Государя – во внешнем мире. Возрождение, в период которого был написан этот трактат, еще не знало понятия личности, но оно вплотную подготовило его появление. Основанием предощущения личности послужили концепции гуманистического диалогизма и “варьета”. Свернутые внутрь индивида, они дали в высшей степени парадоксальную концепцию “универсального человека”, т. е. своего рода ренессансного человека без свойств. Индивида в качестве собственной возможности. Это и было нечто вроде первого фантастического наброска идеи личности.

У Макиавелли можно наблюдать первый кризис этой идеи. Согласно его наблюдениям, если подойти к природе индивида с запросами энергичного практического целеполагания, потребуется ее коренное преобразование. Индивид, сам являющийся лишь одним из моментов прихотливой натуралистической комбинации случайностей, не в силах противостоять “Фортуне”. Только свободная в отношении к себе индивидуальность, не предопределенная готовыми парадигмами поведения, не ограниченная своей частичностью и малостью, только ее доблесть в состоянии бросить вызов Судьбе. Таким образом, нечто крайне важное именно для конституирования новоевропейской индивидуальной личности было преподано человечеству в “Государе” с несравненной остротой.

Исследователи Макиавелли, безусловно, давно приняли во внимание, что в центре всех размышлений флорентийца об истории и политике находился “доблестный” индивид, способный добиваться своих целей. Однако, изучение касалось исключительно того, каким он виделся Макиавелли: что разуметь под “доблестью”, в какой степени “Фортуна” ставит пределы возможностям человека и что, собственно, есть такое – эта “Фортуна”? Должны ли мы считать безукоризненно рационального и потому удачливого государя концентрированным образом реальности или, скорее, “идеальным проектом”, и так далее.

В этом же теоретическом кругу всегда оставались попытки вскрыть пагубность (или, напротив, историческую вынужденность и оправданность) крайнего “индивидуализма” Макиавелли, не признающего никаких препонов для восхваляемой им сильной личности.

Хотя новому государю никак невозможно избежать жестоких мер, “тем не менее он должен вести себя умеренно, благоразумно и милостиво”. Макиавелли пишет: “Государь должен стараться, чтобы в его поступках обнаруживались величие, сила духа, значительность и твердость. […] Государь должен также выказывать себя поклонником дарований, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо искусстве или ремесле. Он должен побуждать граждан спокойно заниматься своими делами, будь то торговля, земледелие, или что-либо иное. […] Он должен являть собой пример милосердия, щедрости и широты, но при этом твердо блюсти величие своего достоинства, которое должно присутствовать в каждом его действии”.

Макиавелли требует от правителя великодушия, в сущности, не менее, чем вероломства. О щедрости он пишет: “…и многие другие достигли высочайших степеней, ибо были и слыли щедрыми”, но при всей характерности этого утверждения, он добавляет, что эту добродетель нужно уметь “употреблять умело и как следует”.

“Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это оборачивается против него и если исчезли причины, побудившие дать обещание. Подобное наставление было бы нехорошим, ежели люди были бы хороши; но так как они скверны и не стали бы держать данное тебе слово, то и тебе незачем его держать. А благовидного предлога нарушить обещание – какому правителю и когда недоставало? Можно было бы привести бессчетное множество примеров…”.

Всему этому предшествует следующее соображение: “Вы должны знать, что бороться можно двумя способами: во-первых, законно, во-вторых, насильственно. Первый способ присущ человеку, второй – зверю; но так как первого часто недостаточно, следует прибегать и ко второму. Таким образом, государю необходимо уметь превосходно пускать в ход то, что свойственно и человеку и животному. Именно этому иносказательно учили государей древние авторы, рассказывавшие о том, как Ахилла и многих других государей в древности отдавали на воспитание кентавру Хирону, чтобы он их взрастил и выучил. Что это значит – иметь наставником полуживотное, получеловека – как не то, что государь должен уметь совместить в себе обе эти природы, потому что одна без другой сделала бы его власть недолгой”.

Читатели Макиавелли всегда обращали и обращают внимание (что вполне естественно), на оправдание в трактате – вопреки общепринятой морали – насилия, обмана и животной природы государя. Тем более что сам автор уделяет этому больше всего доводов и слов. Но очень важно понять, что упоминания и о другой, “человеческой”, благой и законной стороне государственной деятельности, никоим образом не имеют характера риторической уловки, пустой отговорки.

Теоретически равно необходимы обе “природы”: чтобы государь предстал в образе Кентавра. Ведь без такой двойственности исчезло бы универсальное умение “употреблять” свои добродетели и пороки. После уже приводившейся фразы, что “если… добродетелями обладают и всегда им следуют, то они вредны; но если государь производит впечатление обладающего ими, то они полезны. […] Иначе говоря, надо казаться сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, набожным, и может даже быть им на самом деле, но сохранять в душе готовность, если понадобится, не быть таковым, чтобы мочь и суметь изменить это на противоположные качества”.

Ответ состоит не в том, что Макиавелли проповедовал какое-то неслыханное, дьявольское лицемерие, дело в том, что, по мысли Макиавелли, “мудрый государь” вообще вовсе не лицемерен. Идеальный государь, который видится Макиавелли, действительно щедр, прямодушен, сострадателен и т.п.; и он же действительно скуп, хитёр, жесток.

Конечно, Макиавелли многократно напоминает, что правитель, желающий неуклонно следовать добру, неизбежно потерпит поражение, ибо люди по природе злы; если же он прибегнет к насилию и обману, то сумеет победить и упрочить власть во благо тому же народу. Этот мотив в трактате есть. Но отнюдь не выбор в пользу зла составляет глубинную коллизию “Государя”. Абсолютного выбора Макиавелли вообще не делает, даже когда он не дрогнув высказывается за порочное поведение политика, если оно сулит успех. Современному политику и бизнесмену не составляет труда набрать у Макиавелли диких, внушающих отвращение цитат. Это часто и делается. Но по-настоящему их нельзя истолковать вне цели и смысла его идейного произведения и построения мысли в целом.

В 19-й главе Макиавелли разбирает три примера добродетельных римских императоров и четыре примера императоров порочных. “Марк, Пертинакс и Александр были все людьми скромного образа жизни, любили справедливость, ненавидели жестокость, прилежали милосердию и благости – и все, кроме Марка, кончили, плохо. Только Марк прожил жизнь и умер в величайшем почете”. Впрочем, ему не нужно было домогаться власти, он ее унаследовал – и сумел прочно удержать, “внушив почтение своими многочисленными добродетелями” солдатам и народу, так что “не было никого, кто его ненавидел бы или презирал”.

Но в другом случае: распущенные преторианцы не захотели сносить честную жизнь, к которой их принуждал Пертинакс, и убили его. Доброта Александра была такова, что за 14 лет правления он не казнил ни одного человека, зато сам был убит мятежными войсками. “Нужно заметить: добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными”.

Далее Макиавелли переходит к образчикам иного рода. “Если вы рассмотрите теперь, напротив, качества Коммода, Севера, Антонина Каракаллы и Максимипа, то найдете, что они отличались крайней жестокостью и хищностью, и все, кроме Севера, кончили, плохо”. Там преуспел один из троих, здесь один из четверых; статистика, если можно так выразиться, даже не в пользу порока…

О добродетельнейшем Марке Аврелии, философе на троне, Макиавелли отзывается с уважением. Север, который “вел себя, то как свирепейший лев, то как хитрейшая лиса”,– человек в его глазах тоже заслуживающий восхищения. Вот два государя, которые действовали противоположными способами, но оба восторжествовали. А также: вот правители, которые действовали одинаково, но один победил, другие проиграли. Каждый поступал в соответствии со своим характером, но обстоятельства всякий раз были несходные.

Кому же должен подражать мудрый государь – Марку или Северу? “…Новый государь в новом государстве не может подражать действиям Марка и ему незачем уподобляться Северу; но ему следует заимствовать у Севера те качества, которые необходимы для основания государства, а у Марка – те достойные и славные качества, которые пригодны для сохранения государства, уже установившегося и прочного”. Значит, вывод, который должны сделать современные политики и бизнесмены очевиден – ни Север, ни Марк, ни сплошной порок, ни стойкая добродетель – сами но себе еще не пример государственного или успешного человека.

Макиавелли пишет: “Пусть никто не думает, будто можно всегда принимать безошибочные решения, напротив, всякие решения сомнительны; ибо в порядке вещей, что, стараясь избежать одной неприятности, попадаешь в другую. Мудрость заключается только в том, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо”. Нет абсолютных решений, нет безусловно полезных способов поведения. Выбрать в каждый момент наименьшее зло – это и значит быть универсальным, объемлющим в себе все человеческое.”

Итак, нужен “редкостный человек”, но даже если государь в конечном счете не милостив, не жесток, не коварен, не прямодушен, не щедр, не скуп, а таков, каким требуют быть меняющиеся обстоятельства,– это никоим образом не означает его простоты или обезличенности. Государственная и бизнесменская “мудрость” нуждается в особой концентрации личных дарований. Макиавелли говорит нам из глубины веков, что “государю прежде всего следует каждым поступком создавать впечатление о себе, как о великом и знаменитом человеке”.

Надо идти “от себя” – и в интеллектуальном отношении, и во всех остальных отношениях. “…Только те способы защиты хороши, надежны и прочны, которые зависят от тебя самого и от твоей доблести”. Соответственно те, кто потерял власть, пусть винят в этом себя. Воспользоваться шансами, которые время от времени предоставляет фортуна, способен только какой-то необыкновенный, господствующий над собственной природой, не зависящий от себя и вместе с тем всецело исходящий из себя индивид. Это важно не только прочесть, но и принять, и пропустить через себя и сделать это частью себя.

У всех наслуху, что, по Макиавелли, “цель оправдывает средства”. Макиавелли действительно высказал нечто подобное. На это очень легко возразить (и тысячу раз уже возражали), что самая наилучшая цель пятнается, извращается дурными средствами, поскольку цель заложена уже в средствах, средства же входят в химический состав цели, они системно нераздельны и т.д и т.п. Все это элементарно и справедливо.

Однако у Макиавелли настоящая и, пожалуй, совершенно новая проблема не в том, что Государь должен, если надо, прибегнуть к насилию, обману, но в том, что, когда он прибегает к милосердию, это тоже расчетливая политическая акция, а не органика индивидуального поведения. Личность правителя выступает в качестве средства, как бы он себя ни вел. Политика, по Макиавелли, делает необходимым такое превращение, а это бесконечно глубже, чем выбор между честным или бесчестным средством.

У Макиавелли – пожалуй, именно благодаря тому, что вопрос был поставлен в пределах узкой политической целесообразности, а не в метафизическом плане – политик пугающе свободен от всего, что могло бы ограничить его индивидуальное веление, от бога, от принятой морали, от собственной природы, от всего, кроме обстоятельств. Зато эта же невиданная свобода превращает его потенциально во все то, чем новоевропейская история и культура позволят стать отдельному человеку.

Итак, поскольку автор “Государя” создал поразительную модель индивида, который совершенно свободен по отношению к себе и сам решает, как себя вести, каким ему быть в конкретной обстановке, по исходному определению это нечто весьма нам (бизнесменам, руководителям, продавцам) знакомое, напоминающее об идеализованном гуманистическом индивиде, способном “стать тем, чем хочет”. Здесь, на SalesPortal.ru вы во многих статьях встречаете упоминание Self-made Man – человека, который сделал себя сам. Человека, который подчинил себе жизнь, обстоятельства и саму Фортуну, чтобы жить так, как он хочет, вместо того, чтобы подчиниться судьбе, плыть по течению и иногда радоваться тем шансам, которые тебе подкидывает внешний мир.

Конечно, любому активному индивиду нашего времени хочется быть гуманным. Но адепты гуманизма в своих трактатах и утверждениях обычно брали “доблестного” и “героического” человека наедине с собой или в абстрактно-риторическом соотношении с общиной и своим согражданам, он был сосредоточен на своих творческих занятиях или пусть даже посреди более или менее условной “деятельной жизни”, но чаще – в своих пасторальных грезах или, может быть, в кругу семьи. А Макиавелли, в пртивовес этому, размыкает этого индивида и грубо швыряет его в поток реальной человеческой истории.

Макиавелли, кажется, единственный, кто в ренессансной культуре, низведя “универсального человека” до “государя”, тем самым придал нарождающейся личности это неожиданное экспериментальное измерение. Мимо жестких соображений флорентийца не мог, начиная с Шекспира и кончая Сервантесом и Спинозой, пройти никто, кого волновало испытание индивидуальной жизни и души социальной практикой.

Не случайно трактат о “Государе”, невзначай оброненный уходящей ренессансной эпохой, стал знаменитым и насущным уже за ее пределами. В конечном счете Макиавелли не столько исказил или сузил центральную проблему гуманизма, сколько радикально преобразил ее и вывел через узкую протоку Возрождения непосредственно на просторы культуры последующих веков, включая, конечно, и наш, во многом трагический, век.

Макиавеллизм сегодня – это образ, схема политического поведения, пренебрегающая нормами морали для достижения политических целей. Отличительной особенностью макиавеллизма и его основанием является упоминавшийся уже выше тезис: “Цель оправдывает средства”, подразумевающий, что ради достижения поставленных целей считаются оправданными и приемлемыми любые средства, включая вероломство, коварство, жестокость, обман политического противника.

Главным механизмом борьбы за власть и ее осуществлением является сила. Именно сила позволяет гарантировать стабильность власти, а при ее утрате трудно возвратить власть. Основа власти государя – хорошие законы и хорошее войско. Страсть к завоеваниям – дело естественное и обычное, а “крепкая и решительная власть никогда не допустит раскола”.

Макиавелли довольно подробно описывает правила, которыми должен руководствоваться государь, в зависимости от обстоятельств и времени правления, стадий борьбы за власть и пользования властью. При этом он выделяет негативные и положительные качества правителя и условия их взаимопревращения друг в друга. Так, на пути к власти щедрость необходима, а при достижении власти она вредна. Государю следует избегать презрения и ненависти к подданным, злоупотребления милосердием и других пороков. Презрение возбуждается непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Государь наделяется и набором сильных положительных качеств: верность данному слову, прямодушие, неуклонная честность, сострадательность, милостливость, искренность, благочестивость, великодушие, бесстрашие и мудрость.

Размышления о психологии и истоках лидерства

Исследования нашего времени показывают, что властолюбие или карьеризм далеко не всегда являются единственными или главными движущими силами вхождения человека в политику или бизнес и управляют его дальнейшей деятельностью в данных сферах. Политики, воплощающие подобную мотивацию, так сказать, в “чистом”, законченном виде, обычно легко распознаются общественным мнением (или хотя бы наиболее проницательной частью населения). Таких деятелей отличают явные черты поведения: цинизм, вероломство, неразборчивость в средствах, жестокость. В политологии и политической психологии их относят к макиавеллическому типу лидеров.

В психологической литературе важнейшим мотивационным источником лидерства обычно признается потребность во власти. С этим тезисом, вероятно, согласится большинство читателей SalesPortal.ru, даже весьма далеких от научных политологических исследований и изысканий. Как известно, борьба за власть – явная или тайная – пронизывает политическую жизнь любого общества. Многие авторы считают стремление к власти присущим биологической природе человека, заложенным в его генах. Они располагают убедительным доказательством – ведь ожесточенная борьба за лидерство в группе происходит и в животном мире.

Подобный подход к психологии лидерства при всей внешней бесспорности, разумеется, не может решить проблему его мотивации. Скорее он ставит новые вопросы. Во-первых, почему стремление к власти у одних людей сильнее, чем у других, а у многих оно вообще отсутствует? Понять причины этих различий необходимо хотя бы для того, чтобы выяснить, кто и почему становится политическим или бизнес-лидером. Во-вторых, почему даже на уровне обыденного сознания власть не признается единственно возможной целью политиков? Весьма обычное в сегодняшней российской прессе и общественном мнении осуждение политиков за то, что они думают только о власти, а, скажем, не о благе народа, равносильно признанию, что (пусть даже хотя бы и в принципе) у них могут быть и иные – менее корыстные цели, чем повышение свое положение на лестнице власти и постоянное самообогащение с помощью распиливания бедного неохраняемого российского бюджета.

Если это так – важно понять, как потребность во власти взаимодействует в психологии лидера с другими мотивами и с какими именно.

Сильную потребность во власти, присущую потенциальным и реальным лидерам, проще всего объяснить их врожденными индивидуальными особенностями. И действительно, исходя из здравого смысла невозможно отрицать, что условием достижения и осуществления лидерства является какой-то минимальный набор природных задатков: организационные способности, воля, сила убеждения, быстрота реакции, стиль общения и т.д., как минимум потому, что мы уже видели, как этот “набор” различен в различных социально-исторических условиях.

Способности же, как известно, трансформируются в потребности: человек, способный осуществлять власть, испытывает потребность в ней. Однако в ходе своего развития психологическая наука вышла за рамки простого “генетического” подхода. С 30-х годов на исследование психологических предпосылок лидерства значительное влияние оказывают идеи фрейдистского психоанализа. Они побуждают искать эти предпосылки в условиях первичной социализации личности, в отношениях ребенка с непосредственной социальной средой.

Так, в работах американского психолога Г. Лассуэла доказывается, что психологической основой политической деятельности является бессознательное вытеснение “частных конфликтов”, пережитых личностью, в сферу общественных объектов и последующая их рационализация в понятиях общественных интересов. По мнению этого автора, проявляющаяся во все более сильной форме потребность во власти имеет компенсаторное происхождение: обладание властью психологически компенсирует ущербность, фрустрацию, испытываемую личностью.

Иллюстрацией к этим тезисам может служить высоко оцениваемая в США биография президента В. Вильсона. Стремление Вильсона к власти и характерные черты его политического стиля: жесткость позиций, неумение идти на уступки и компромиссы авторы выводят из отношений будущего президента с суровым и требовательным отцом. Эти отношения, сочетавшие идентификацию с отцом и подавленную враждебность к нему, породили в психике Вильсона фрустрацию, которую компенсировало жесткое осуществление власти.

Подобное психоаналитическое анатомирование собственных национальных лидеров приобрело широкое распространение в американской литературе. Так, в одной из биографий Р. Никсона этот президент описывается как невротик, одолеваемый страстью к самоутверждению, страхом смерти и потребностью в эмоциональном враге, что порождало у него склонность к провоцированию политических кризисов, подозрительность, социальную изоляцию и трудности в принятии решений.

Можно по-разному оценивать адекватность подобных выводов. В американской политической психологии психопаталогический подход к феномену лидерства вызвал серьезные возражения. Один из ее видных представителей Р. Лэйн даже выдвинул в противовес этому подходу тезис, в соответствии с которым успешно действующими демократическими политиками становятся люди со здоровой, уравновешенной психикой. В любом случае было бы неверно недооценивать значение бессознательных внутрипсихических конфликтов в развитии и укреплении потребности во власти и различных черт личности, проявляющихся в ее осуществлении.

Современные американские исследователи разработали коэффициент измерения уровня макиавеллизма, основанный на таких показателях, как слабая роль эмоций в межличностных отношениях, пренебрежение конвенциональной моралью, отсутствие идеологических убеждений, наслаждение, получаемое от манипулирования другими людьми.

Наиболее благоприятными для проявления макиавеллизма считаются ситуации, в которых политик обладает относительной свободой действий в определенной сфере, например, если он возглавляет ведомство, обладающее относительно высоким уровнем автономности в государственном аппарате. Именно таким, по мнению некоторых американских исследователей, было положение Г. Киссинджера в администрации Никсона, что и позволило расцвести пышным цветом макиавеллическим чертам этого деятеля.

За пределами американского контекста ситуации, благоприятные макиавеллизму, легко обнаружить в условиях тиранических, абсолютистских и тоталитарных режимов. А также в обстановке крупных революционных катаклизмов, когда разрушены старые и еще не возникли новые “нормы-рамки” политической деятельности. Достаточно вспомнить о таких отечественных воплощениях макиавеллизма, как Сталин, Берия, Андропов или кого-нибудь из современных правителей России.

Именно специфика и ограниченность исторических (или административно-управленческих) условий, в которых проявляются деятели макиавеллического типа, показывают, что гипертрофированное властолюбие не может рассматриваться как единственно возможная мотивация лидерства. С этой точки зрения особый интерес представляют мотивы современных бизнес-лидеров. Эта проблема кажется достаточно сложной.

С одной стороны, обстановка высокой конкурентной среды, большого количества альтернатив и пресса недостатка финансов создает предпосылки “вождизма” и яркого макиавеллизма революционного типа (где “цель оправдывает средства”). С другой стороны, невозможно отрицать, что для многих бизнес-лидеров исходным мотивом их деятельности были мотивы не просто заработать денег, а создать что-то нужное, полезное, важное для России. Исследователи, принадлежащие к психоаналитическому направлению, склонны видеть в таких мотивах лишь рационализацию личных неосознанных страстей, но это трудно доказать в каждом конкретном индивидуальном случае. В то же время очевидно, что в наиболее переломные моменты истории, в моменты перехода страны от одного типа экономики и политического строя к другому – по мере своего становления, развития и особенно приобщения к большим деньгам и политическому влиянию, у многих бизнесменов неизбежно начинал проявляться макиавеллический тип лидерства.

Возможно, у многих бизнес-лидеров потребность во власти развивается и укрепляется не с раннего детства, а под влиянием тех лидерских ролей, которые они приобретают в течение своей карьеры. Реальная власть, сначала над несколькими сторонниками, а потом и над большим количеством персонала, превращается у них в способ самовыявления и самоутверждения, в потребность и устойчивую установку. Такая динамика в общем не противоречит современным научным представлениям о мотивации.

Кстати, сравнивая бизнесмена и политика, важно иметь в виду, что у политика далеко не самая благоприятная сфера для удовлетворения потребности во власти. В демократическом “рыночном” обществе власть промышленного и финансового магната или менеджера крупной компании во многом не уступает, а по показателю устойчивости превосходит власть политического лидера.

Люди, посвятившие себя политике, прекрасно знают, что лишь немногие из них достигнут верхних этажей политического здания, где индивид (президент, премьер, министр, партийный лидер, губернатор) является носителем реальной власти. Даже члены высших законодательных органов обладают лишь властью коллективной вряд ли способной удовлетворить сильное личное властолюбие. Кстати, эмпирические исследования, проводимые среди западных законодателей, не обнаруживают у них подобной мотивации. Все это подтверждает многообразие и сложность мотивации политиков вообще и политических лидеров в частности. Впрочем, это тема отдельного разговора и, скорее всего, вне SalesPortal.ru.

Вместо заключения

Макиавелли прожил 58 лет и его жизнь была полна неожиданных поворотов. Например, в возрасте тридцати четырех лет его поставили начальником флорентийской милиции, включавшей и внутреннюю и внешнюю защиту города. Отличительной особенностью его политики было то, что он не доверял обученным наемникам и предпочитал народное ополчение, сформированное из граждан Флоренции. Через несколько лет, в 1513 году Макиавелли обвинили в заговоре и арестовали. Несмотря на наличие полного доказательного обвинения, он горячо отвергал свою причастность к заговору и был в конечном счете освобожден.

После этого он удалился в свое поместье в Sant’Andrea в Percussina около Флоренции и начал писать своие трактаты, которые и обеспечили ему место в истории. В ноябре 1520 г. его призвали назад во Флоренцию и поручили должность историографа. В течение 5 лет Макиавелли писал “Историю Флоренции” и закончив ее за два года до смерти, умер в 1527 в Сан-Кашано, в нескольких километрах от Флоренции. Местонахождение его могилы неизвестно по сей день.

“Государь” (The Prince). Автор: Никколо Макиавелли. Полный текст.